Неточные совпадения
Он плохо теперь помнил себя; чем дальше, тем хуже. Он помнил, однако, как вдруг, выйдя на канаву, испугался, что мало народу и что тут приметнее, и хотел было поворотить назад
в переулок. Несмотря на то, что чуть не падал, он все-таки сделал крюку и пришел домой с другой совсем
стороны.
Пушки замолчали. Серенькое небо украсилось двумя заревами, одно — там, где спускалось солнце, другое —
в стороне Пресни. Как всегда под вечер, кружилась стая галок и ворон. Из
переулка вырвалась лошадь, —
в санках сидел согнувшись Лютов.
В одно прекрасное утро Тарантьев перевез весь его дом к своей куме,
в переулок, на Выборгскую
сторону, и Обломов дня три провел, как давно не проводил: без постели, без дивана, обедал у Ольгиной тетки.
Обломов отправился на Выборгскую
сторону, на новую свою квартиру. Долго он ездил между длинными заборами по
переулкам. Наконец отыскали будочника; тот сказал, что это
в другом квартале, рядом, вот по этой улице — и он показал еще улицу без домов, с заборами, с травой и с засохшими колеями из грязи.
В переулке этом с обеих
сторон, почти на сотню шагов, шли высокие каменные стены — заборы задних дворов.
Все это произошло, впрочем, по крайней мере с одной
стороны,
в высшей степени натурально: он просто возвращался с одного ночного своего занятия (какого — объяснится потом), полупьяный, и
в переулке, остановясь у ворот на одну минуту, увидел меня.
Мы не знали,
в которую
сторону идти: улиц множество и
переулков тоже.
Марья Кондратьевна, очевидно,
в заговоре, Смердяков тоже, тоже, все подкуплены!» У него создалось другое намерение: он обежал большим крюком, чрез
переулок, дом Федора Павловича, пробежал Дмитровскую улицу, перебежал потом мостик и прямо попал
в уединенный
переулок на задах, пустой и необитаемый, огороженный с одной
стороны плетнем соседского огорода, а с другой — крепким высоким забором, обходившим кругом сада Федора Павловича.
— Алексей! Скажи ты мне один, тебе одному поверю: была здесь сейчас она или не была? Я ее сам видел, как она сейчас мимо плетня из
переулка в эту
сторону проскользнула. Я крикнул, она убежала…
Как сейчас я его перед собой вижу. Тучный, приземистый и совершенно лысый старик, он сидит у окна своего небольшого деревянного домика,
в одном из
переулков, окружающих Арбат. С одной
стороны у него столик, на котором лежит вчерашний нумер «Московских ведомостей»; с другой, на подоконнике, лежит круглая табакерка, с березинским табаком, и кожаная хлопушка, которою он бьет мух. У ног его сидит его друг и собеседник, жирный кот Васька, и умывается.
Во время сезона улица по обеим
сторонам всю ночь напролет была уставлена экипажами. Вправо от подъезда, до Глинищевского
переулка, стояли собственные купеческие запряжки, ожидавшие, нередко до утра, засидевшихся
в клубе хозяев. Влево, до Козицкого
переулка, размещались сперва лихачи, и за ними гремели бубенцами парные с отлетом «голубчики»
в своих окованных жестью трехместных санях.
По другую
сторону Неглинки,
в Крапивинском
переулке, на глухом пустыре между двумя прудами, были еще Ламакинские бани. Их содержала Авдотья Ламакина. Место было трущобное, бани грязные, но, за неимением лучших, они были всегда полны народа.
Из
переулка поворачивал на такой же, как и наша, косматой лошаденке странный экипаж. Действительно, какая-то гитара на колесах. А впереди — сиденье для кучера. На этой «гитаре» ехали купчиха
в салопе с куньим воротником, лицом и ногами
в левую
сторону, и чиновник
в фуражке с кокардой, с портфелем, повернутый весь
в правую
сторону, к нам лицом.
Против ворот [Въезд во двор со
стороны Тверской, против Обжорного
переулка.] Охотного ряда, от Тверской, тянется узкий Лоскутный
переулок, переходящий
в Обжорный, который кривулил к Манежу и к Моховой; нижние этажи облезлых домов
в нем были заняты главным образом «дырками». Так назывались харчевни, где подавались: за три копейки — чашка щей из серой капусты, без мяса; за пятак — лапша зелено-серая от «подонья» из-под льняного или конопляного масла, жареная или тушеная картошка.
В Богословском (Петровском)
переулке с 1883 года открылся театр Корша. С девяти вечера отовсюду поодиночке начинали съезжаться извозчики, становились
в линию по обеим
сторонам переулка, а не успевшие занять место вытягивались вдоль улицы по правой ее
стороне, так как левая была занята лихачами и парными «голубчиками», платившими городу за эту биржу крупные суммы. «Ваньки», желтоглазые погонялки — эти извозчики низших классов, а также кашники, приезжавшие
в столицу только на зиму, платили «халтуру» полиции.
С обеих
сторон дома на обеих
сторонах улицы и глубоко по Гнездниковскому
переулку стояли собственные запряжки: пары, одиночки, кареты, коляски, одна другой лучше. Каретники старались превзойти один другого. Здоровенный, с лицом
в полнолуние, швейцар
в ливрее со светлыми пуговицами, но без гербов,
в сопровождении своих помощников выносил корзины и пакеты за дамами
в шиншиллях и соболях с кавалерами
в бобрах или
в шикарных военных «николаевских» шинелях с капюшонами.
По другую
сторону площади,
в узком
переулке за Лоскутной гостиницей существовал «низок» — трактир Когтева «Обжорка», где чаевничали разносчики и мелкие служащие да заседали два-три самых важных «облаката от Иверской». К ним приходили писать прошения всякого сорта люди. Это было «народное юридическое бюро».
Нищий-аристократ берет, например, правую
сторону Пречистенки с
переулками и пишет двадцать писем-слезниц, не пропустив никого,
в двадцать домов, стоящих внимания. Отправив письмо, на другой день идет по адресам. Звонит
в парадное крыльцо: фигура аристократическая, костюм, взятый напрокат, приличный. На вопрос швейцара говорит...
Говор многоголосной толпы, выкрикивания евреев-факторов, стук экипажей — весь этот грохот, катившийся какою-то гигантскою волной, остался сзади, сливаясь
в одно беспрерывное, колыхавшееся, подобно волне, рокотание. Но и здесь, хотя толпа была реже, все же то и дело слышался топот пешеходов, шуршание колес, людской говор. Целый обоз чумаков выезжал со
стороны поля и, поскрипывая, грузно сворачивал
в ближайший
переулок.
Было время, когда «Современные известия» были самой распространенной газетой
в Москве и весьма своеобразной: с одной
стороны,
в них печатались политические статьи, а с другой — они с таким же жаром врывались
в общественную городскую жизнь и
в обывательщину. То громили «Коварный Альбион», то с не меньшим жаром обрушивались на бочки «отходников», беспокоивших по ночам Никиту Петровича Гилярова-Платонова, жившего на углу Знаменки и Антипьевского
переулка,
в нижнем этаже, окнами на улицу.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой
стороне!», а велев свернуть близ почтамта
в переулок и остановиться у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, — на куполе его, впрочем, высился крест; наружные стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями на славянском языке: с западной
стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около дверей, ведущих
в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
Мы мечемся
в тупом
переулке с направленными на нас ружьями со всех
сторон.
Между тем они вошли
в улицу, или, лучше сказать,
переулок, ведущий прямо к пристани: по обеим его
сторонам тянулись длинные заборы, и только изредка кой-где выстроены были небольшие избы, но и те казались пустыми и, вероятно, служили амбарами для складки хлеба и товаров.
Переулок был весь
в садах, и у заборов росли липы, бросавшие теперь при луне широкую тень, так что заборы и ворота на одной
стороне совершенно утопали
в потемках; слышался оттуда шепот женских голосов, сдержанный смех, и кто-то тихо-тихо играл на балалайке.
Он пошёл
переулками, а когда видел, что встречу идут люди, то переходил на другую
сторону улицы и старался спрятаться
в тень. У него родилось и упорно росло предчувствие встречи с Яковом, Ольгой или с кем-либо другим из их компании.
Обойдя кругом,
переулками, Саша добрался до того места
в заборе, откуда
в детстве он смотрел на дорогу с двумя колеями, а потом перелезал к ожидавшим Колесникову и Петруше. Умерли и Колесников, и Петруша, а забор стоит все так же — не его это дело, человеческая жизнь! Тогда лез человек сюда, а теперь лезет обратно и эту
сторону царапает носками, ища опоры, — не его это дело, смутная и страшная человеческая жизнь!
И по улице шли молча, торопясь дойти до перекрестка, где разветвлялись пути. Звякнула за углом
в переулке подкова и вынырнули возле фонаря два стражника на тяжелых, ленивых лошадях. Хотели повернуть направо, но, увидев на пустынной улице двух прохожих, повернули молча
в их
сторону. Колесников засмеялся...
Едва мы подошли к углу, как Дюрок посмотрел назад и остановился. Я стал тоже смотреть. Скоро из ворот вышел Варрен. Мы спрятались за углом, так что он нас не видел, а сам был виден нам через ограду, сквозь ветви. Варрен посмотрел
в обе
стороны и быстро направился через мостик поперек оврага к поднимающемуся на той
стороне переулку.
С этой улицы нужно было перейти
в переулок, который был так узок, что если случалось встретиться
в нем двум повозкам
в одну лошадь, то они уже не могли разъехаться и оставались
в таком положении до тех пор, покамест, схвативши за задние колеса, не вытаскивали их каждую
в противную
сторону на улицу.
Он шел по вьюге, свистевшей
в улицах, разинув рот, сбиваясь с тротуаров; ветер, по петербургскому обычаю, дул на него со всех четырех
сторон, из всех
переулков.
Петрович вышел вслед за ним и, оставаясь на улице, долго еще смотрел издали на шинель и потом пошел нарочно
в сторону, чтобы, обогнувши кривым
переулком, забежать вновь на улицу и посмотреть еще раз на свою шинель с другой
стороны, то есть прямо
в лицо.
Он выбежал на улицу, пробежал ее до конца, свернул
в переулок и очутился у подъезда небольшого здания неприятной архитектуры. Серый человек, косой и мрачный, глядя не на Короткова, а куда-то
в сторону, спросил...
Старик и молодая женщина вошли
в большую, широкую улицу, грязную, полную разного промышленного народа, мучных лабазов и постоялых дворов, которая вела прямо к заставе, и повернули из нее
в узкий, длинный
переулок с длинными заборами по обеим
сторонам его, упиравшийся
в огромную почерневшую стену четырехэтажного капитального дома, сквозными воротами которого можно было выйти на другую, тоже большую и людную улицу.
Но
в голове Ордынова уже явилась мысль, сложился один из тех решительных, странных планов, которые хотя и всегда сумасбродны, но зато почти всегда успевают и выполняются
в подобных случаях; назавтра
в восемь часов утра он подошел к дому со
стороны переулка и вошел на узенький, грязный и нечистый задний дворик, нечто вроде помойной ямы
в доме.
Дома старенькие, зато строены из здоровенного унжинского леса и крыты
в два теса. От большой улицы по обе
стороны вниз по угорам идут
переулки; дома там поменьше и много беднее, зато новее и не так тесно построены. Во всем селенье больше трехсот дворов наберется, опричь келейных рядов, что ставлены на задах, ближе к всполью.
В тех келейных рядах бобыльских да вдовьих дворов не меньше пятидесяти.
Вскачь начали подниматься сани по
переулку в гору, к Сретенке. По обе
стороны замелькали огни, сначала
в деревянных домиках, потом
в двухэтажных домах с настежь открытыми ходами, откуда смотрели ярко освещенные узкие крутые лестницы.
Надо заметить, что Геркулесов жил с Агнией Петровной уже лет семь
в одной комнате, снимаемой ими от съемщицы
в одном из глухих
переулков Петербургской
стороны, жил, как муж с женой, но не женился.
Встреча с Щелоковым и долгая полуночная беседа
в"Альпийской Розе", где он настоял на том, чтобы заплатить отдельно за свою порцию холодной солонины, —
в связи с тем, что он идет к Авиву,
в его оптовый склад
в Юшковом
переулке, — настраивали его мысли
в такую
сторону, куда обыкновенно он их не пускал.
По пути, на углу Итальянского
переулка и нашей улицы, была палатка,
в которой продавали квас, — и было счастьем, когда у кого-нибудь из мальчиков находилась
в кармане копейка, так как на копейку продавали целый громадный деревянный ковш, к которому мы припадали одновременно со всех
сторон.
В другом
переулке на него крикнул часовой, стоявший у зеленого ящика и Пьер только на повторенный грозный крик и звук ружья, взятого часовым на руку, понял, что он должен был обойти другою
стороной улицы.
Все, одним словом, улаживалось, и полдороги я только об этом и размышлял, пока, пройдя через Мошков
переулок, я не увидел перед собою пустынной и темной Невы; ночь была облачна и темна, и Петропавловской крепости на той
стороне почти совсем не было видно, светил слабо один какой-то фонарик, должно быть, у крепостных ворот, и от этой темноты река казалась
в этом месте широкою, как море.